Неточные совпадения
Он стоял
на коленах и, положив голову
на сгиб ее руки, которая
жгла его
огнем через кофту, рыдал, как ребенок.
Но не
на костер глядел Тарас, не об
огне он думал, которым собирались
жечь его; глядел он, сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все было видно как
на ладони.
И вот она, эта живая женщина, перед ним! В глазах его совершилось пробуждение Веры, его статуи, от девического сна. Лед и
огонь холодили и
жгли его грудь, он надрывался от мук и — все не мог оторвать глаз от этого неотступного образа красоты, сияющего гордостью, смотрящего с любовью
на весь мир и с дружеской улыбкой протягивающего руку и ему…
От этого всегда поднимается гвалт
на судне, когда завидят идущие навстречу
огни, кричат, бьют в барабан,
жгут бенгальские
огни, и если судно не меняет своего направления, палят из пушек.
В груди у Половодова точно что
жгло, язык пересох, снег попадал ему за раскрытый воротник шубы, но он ничего не чувствовал, кроме глухого отчаяния, которое придавило его как камень. Вот
на каланче пробило двенадцать часов… Нужно было куда-нибудь идти; но куда?.. К своему очагу, в «Магнит»? Пошатываясь, Половодов, как пьяный, побрел вниз по Нагорной улице.
Огни в домах везде были потушены; глухая осенняя ночь точно проглотила весь город. Только в одном месте светил огонек… Половодов узнал дом Заплатиной.
Утром я бросился в небольшой флигель, служивший баней, туда снесли Толочанова; тело лежало
на столе в том виде, как он умер: во фраке, без галстука, с раскрытой грудью; черты его были страшно искажены и уже почернели. Это было первое мертвое тело, которое я видел; близкий к обмороку, я вышел вон. И игрушки, и картинки, подаренные мне
на Новый год, не тешили меня; почернелый Толочанов носился перед глазами, и я слышал его «
жжет —
огонь!».
Меня
жгло как
огнем в ее присутствии… но к чему мне было знать, что это был за
огонь,
на котором я горел и таял, — благо мне было сладко таять и гореть.
— Теперь
на огне меня
жги, того бы не сделал.
«Ух, — думаю, — да не дичь ли это какая-нибудь вместо людей?» Но только вижу я разных знакомых господ ремонтеров и заводчиков и так просто богатых купцов и помещиков узнаю, которые до коней охотники, и промежду всей этой публики цыганка ходит этакая… даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая змея,
на хвосте движет и вся станом гнется, а из черных глаз так и
жжет огнем.
Показали они, что князь ездил
на мельницу с тем, чтоб испортить государя, что он вымал царские следы и
жег их
на огне; а некоторые показали даже, что Вяземский мыслит ко князю Владимиру Андреевичу и хочет посадить его
на царский престол.
«Больно, — отвечал он, — очень, а ощущение —
жжет, как
огнем; как будто жарится спина
на самом сильном
огне».
— Ну, — несчастье попразднуем!.. В каторгу понадобится идти — вместе айда? Слышишь? А пока — будем горе с любовью изживать… Теперь мне — хошь
жги меня
огнём…
На душе — легко…
— О душе моей ты не смеешь говорить… Нет тебе до нее дела! Я — могу говорить! Я бы, захотевши, сказала всем вам — эх как! Есть у меня слова про вас… как молотки! Так бы по башкам застукала я… с ума бы вы посходили… Но — словами вас не вылечишь… Вас
на огне жечь надо, вот как сковороды в чистый понедельник выжигают…
Бедную старуху много раз поднимали
на дыбу, били плетьми и
жгли огнем, пока она не скончалась в той же «бедности».
— Так-с, теперь и Страшный суд не надо! Для Сашеньки с Петенькой, может быть, и Бога не надо? Нет-с, ваш Сашенька зверь, и больше ничего! Вы читали, нет, вы читали, что этот самый Сашка Жегулев
на днях помещика пытал,
на огне, подлец,
жег подошвы, допытывался денег. Это как вы назовете?
Но, кроме того, в самый день апраксинского пожара Бенни был свидетелем ужасного события: он видел, как, по слуху, распространившемуся в народе, что город
жгут студенты, толпа рассвирепевших людей схватила студента Чернявского (впоследствии один из секретарей правительствующего сената) и потащила его, с тем, чтобы бросить в
огонь, где г-н Чернявский, конечно, и погиб бы, если бы ему не спас жизнь подоспевший
на этот случай патруль (происшествие это в подробности описано в первом томе моих рассказов).
Отворила я окно — горит лицо, плачут очи,
жжет сердце неугомонное; сама как в
огне: так и хочется мне вон из светлицы, дальше,
на край света, где молонья и буря родятся.
Пусть все они в одну сольются песню
И рвут мне сердце, душу
жгут огнемИ слабый дух
на подвиг утверждают.
Но пока отцы и деды Макара воевали с тайгой,
жгли ее
огнем, рубили железом, сами они незаметно дичали. Женясь
на якутках, они перенимали якутский язык и якутские нравы. Характеристические черты великого русского племени стирались и исчезали.
Он лежал
на постели. Голова у него горела. Внутри
жгло, точно
огнем. По жилам разливалась крепкая смесь водки и табачного настоя. По лицу текли холодные струйки талого снега; такие же струйки стекали и по спине.
Они вошли в хорошую, просторную избу, и, только войдя сюда, Макар заметил, что
на дворе был сильный мороз. Посредине избы стоял камелек чудной резной работы, из чистого серебра, и в нем пылали золотые поленья, давая ровное тепло, сразу проникавшее все тело.
Огонь этого чудного камелька не резал глаз, не
жег, а только грел, и Макару опять захотелось вечно стоять здесь и греться. Поп Иван также подошел к камельку и протянул к нему иззябшие руки.
Софья Михайловна(стремительно). Никогда! Клянусь вам: никогда! (Как бы машинально беря его за руку и выводя его
на авансцену.) Если бы пытку мне даже делали,
на медленном
огне меня
жгли, я никому не проговорюсь, что это вы мне сказали. Я скажу, что по городской почте мне написали… Говорите, есть у него любовница?
Смотрю я
на него и радостно думаю: «А ты, милый, видать, птица редкая и новая — пусть скажется в добрый час!» Нравится мне его возбуждение, это не тот красивый хмель, который охватит городского интеллигента
на краткий час, а потом ведёт за собою окисляющее душу стыдное похмелье, это настоящий
огонь жизни, он должен спокойно и неугасимо
жечь душу человека до дня, пока она вся не выгорит.
Андрей. Ведь вот только десять слов сказать, там и легче будет, как гора с плеч свалится; да как их эти слова-то, выговоришь?.. Готовы они,
на губах вертятся, а изнутри-то совесть как
огнем жжет!.. (Садится к столу и снимает с пальца кольцо.) Уж решено, кончено, обдумано, а, точно, что живое отрываю от себя!.. Да и та мысль в голову лезет.., не отдать бы мне своего счастья с этим кольцом!..
В усадьбе по вечерам
жгли бенгальские
огни и ракеты, и мимо Обручанова проходила
на парусах лодка с красными фонариками. Однажды утром приехала
на деревню жена инженера Елена Ивановна с маленькой дочерью в коляске с желтыми колесами,
на паре темно-гнедых пони; обе, мать и дочь, были в соломенных шляпах с широкими полями, пригнутыми к ушам.
Но, веря своей примете, мужики не доверяли бабьим обрядам и, ворча себе под нос, копались средь дворов в навозе, глядя, не осталось ли там
огня после того, как с вечера старухи пуки лучины тут
жгли, чтоб
на том свете родителям было теплее.
Малиновые переливы вечерней зари, сливаясь с ясным темно-синим небосклоном, с каждой минутой темнели. Ярко сверкают в высоте поднебесной звезды, и дрожат они
на плесу, отражаясь в тихой воде; почернел нагорный берег, стеной поднимаясь над водою; ярчей разгорелись костры коноводов и пламенные столбы из труб стального завода, а вдали виднеется ярманка, вся залитая
огнями. То и дело над нею вспыхивает то белое, то алое, то зеленое зарево потешных
огней, что
жгут на лугах, где гулянья устроены.
Действительно,
на юге, недалеко, как маленькая звездочка, мелькал огонек. Судя по расстоянию,
на котором, мы увидели
огонь, до реки Нимми было еще около 5 километров. Поэтому я решил остаться
на том месте, где нашли дрова. Здесь море наметало так много плавникового леса, что мы могли его
жечь до утра сколько угодно.
Ее губы чуть-чуть приложились к виску Теркина, и она еще быстрее, чем в первый раз, выбежала
на аллею. Щеки горели
огнем; в груди тоже
жгло, но приятно, точно от бокала шампанского. В голове все как-то прыгало. Она не могла задержать ни одной определенной мысли.
Шагах в десяти текла темная холодная река; она ворчала, хлюпала об изрытый глинистый берег и быстро неслась куда-то в далекое море. У самого берега темнела большая баржа, которую перевозчики называют «карбасом». Далеко
на том берегу, потухая и переливаясь, змейками ползали
огни: это
жгли прошлогоднюю траву. А за змейками опять потемки. Слышно, как небольшие льдины стучат о баржу. Сыро, холодно…
— Братцы! — воскликнул Чурчила, — рубите и
жгите мост! Во-первых, мы ответим Пропалому
на его же языке,
на языке
огня, а во-вторых, без моста никто из нас не подумает возвратиться назад.
— Уговорил я Даньяра лечить сына! — продолжал он. — Одно было только детище, одна была утеха старику! Хорошо заплатил я ему за верную службу!.. Недаром отец противился лечить… Нет, надо было уговорить его!.. Уморил за посмех?.. Пилить его мало!..
Жечь на малом
огне мало! Отдам его татарам
на поругание,
на муки… пусть делают с ним, что хотят!.. И
на том свете будет помнить слово мое.
Я не знаю, что со мной сделалось. Меня
жгли точно
на медленном
огне. И вспышки надежды, и уколы едкой боли переменялись каждую секунду…
— Братцы! — воскликнул Чурчило. — Рубите и
жгите мост! Во-первых, мы ответим Пропалому
на его же язык,
на язык
огня, во-вторых, без моста никто из нас не подумает возвратиться назад.
Орудиями пытки были, обыкновенно, палки и кнут; кроме того, пытаемого
жгли раскаленным железом, рвали раскаленными щипцами или, привязав к столбу, поворачивали
на медленном
огне.
— В печку… в
огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, — сказал он, — все эти дела в
огонь. Пускай косят хлеба и
жгут дрова
на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят — щепки летят. — Он взглянул еще раз
на бумагу — О, аккуратность немецкая! — проговорил он, качая головой.
Я верю, что моя жизнь и знание истины есть талант, данный мне для работы
на него, что этот талант есть
огонь, который только тогда
огонь, когда он
жжет.